The Crocodile: Bilingual Edition (English – Russian)

By Fyodor Dostoevsky

Instead of memorizing vocabulary words, work your way through an actual well-written novel. Even novices can follow along as each individual English paragraph is paired with the corresponding Russian paragraph. It won't be an easy project, but you'll learn a lot.

• Language: English
• Publisher: Publishdrive
• Release date: Jun 21, 2018

Fyodor Dostoevsky

Fyodor Dostoevsky (1821–1881) was a Russian author and journalist. He spent four years in prison, endured forced military service and was nearly executed for the crime of reading works forbidden by the government. He battled a gambling addiction that once left him a beggar, and he suffered ill health, including epileptic seizures. Despite these challenges, Dostoevsky wrote fiction possessed of groundbreaking, even daring, social and psychological insight and power. Novels like Crime and Punishment, The Idiot, and The Brothers Karamazov, have won the author acclaim from figures ranging from Franz Kafka to Ernest Hemingway, Friedrich Nietzsche to Virginia Woolf.

Book preview

Garnett

I

I

ON the thirteenth of January of this present year, 1865, at half-past twelve in the day, Elena Ivanovna, the wife of my cultured friend Ivan Matveitch, who is a colleague in the same department, and may be said to be a distant relation of mine, too, expressed the desire to see the crocodile now on view at a fixed charge in the Arcade. As Ivan Matveitch had already in his pocket his ticket for a tour abroad

Сего тринадцатого января текущего шестьдесят пятого года, в половине первого пополудни, Елена Ивановна, супруга Ивана Матвеича, образованного друга моего, сослуживца и отчасти отдаленного родственника, пожелала посмотреть крокодила, показываемого за известную плату в Пассаже. Имея уже в кармане свой билет для выезда

(not so much for the sake of his health as for the improvement of his mind), and was consequently free from his official duties and had nothing whatever to do that morning, he offered no objection to his wife’s irresistible fancy, but was positively aflame with curiosity himself.

(не столько по болезни, сколько из любознательности) за границу,  — а следственно, уже считаясь по службе в отпуску и, стало быть, будучи совершенно в то утро свободен, Иван Матвеич не только не воспрепятствовал непреодолимому желанию своей супруги, но даже сам возгорелся любопытством.

«A capital idea!» he said, with the utmost satisfaction. «We’ll have a look at the crocodile! On the eve of visiting Europe it is as well to acquaint ourselves on the spot with its indigenous inhabitants.» And with these words, taking his wife’s arm, he set off with her at once for the Arcade. I joined them, as I usually do, being an intimate friend of the family.

«Прекрасная идея,  — сказал он вседовольно,  — осмотрим крокодила! Собираясь в Европу, не худо познакомиться еще на месте с населяющими ее туземцами» ,  — и с сими словами, приняв под ручку свою супругу, тотчас же отправился с нею в Пассаж. Я же, по обыкновению моему, увязался с ними рядом — в виде домашнего друга.

I have never seen Ivan Matveitch in a more agreeable frame of mind than he was on that memorable morning-how true it is that we know not beforehand the fate that awaits us!

Никогда еще я не видел Ивана Матвеича в более приятном расположении духа, как в то памятное для меня утро,  — подлинно, что мы не знаем заранее судьбы своей!

On entering the Arcade he was at once full of admiration for the splendours of the building and, when we reached the shop in which the monster lately arrived in Petersburg was being exhibited, he volunteered to pay the quarter-rouble for me to the crocodile owner — a thing which had never happened before. Walking into a little room, we observed that besides the crocodile there were in it parrots of the species known as cockatoo, and also a group of monkeys in a special case in a recess.

Войдя в Пассаж, он немедленно стал восхищаться великолепием здания, а подойдя к магазину, в котором показывалось вновь привезенное в столицу чудовище, сам пожелал заплатить за меня четвертак крокодильщику, чего прежде с ним никогда не случалось Вступив в небольшую комнату, мы заметили, что в ней кроме крокодила заключаются еще попугаи из иностранной породы какаду и, сверх того, группа обезьян в особом шкафу в углублений.

Near the entrance, along the left wall stood a big tin tank that looked like a bath covered with a thin iron grating, filled with water to the depth of two inches.

У самого же входа, у левой стены стоял большой жестяной ящик в виде как бы ванны, на крытый крепкою железною сеткой, а на дне его было на вершок воды.

In this shallow pool was kept a huge crocodile, which lay like a log absolutely motionless and apparently deprived of all its faculties by our damp climate, so inhospitable to foreign visitors.

В этой-то мелководной луже сохранялся огромнейший крокодил, лежавший, как бревно, совершен но без движения и, видимо, лишившийся всех своих способностей от нашего сырого и негостеприимного для иностранцев климата.

This monster at first aroused no special interest in any one of us.

Сие чудовище ни в ком из нас сначала не возбудило особого любопытства.

«So this is the crocodile!» said Elena Ivanovna, with a pathetic cadence of regret. «Why, I thought it was... something different.»

Most probably she thought it was made of diamonds.

 — Так это-то крокодил!  — сказала Елена Ивановна голосом сожаления и нараспев,  — а я думала, что он.. какой-нибудь другой!

Вероятнее всего, она думала, что он бриллиантовый.

The owner of the crocodile, a German, came out and looked at us with an air of extraordinary pride.

Вышедший к нам немец, хозяин, собственник крокодила с чрезвычайно гордым видом смотрел на нас.

«He has a right to be,» Ivan Matveitch whispered to me, «he knows he is the only man in Russia exhibiting a crocodile.»

This quite nonsensical observation I ascribe also to the extremely good-humoured mood which had overtaken Ivan Matveitch, who was on other occasions of rather envious disposition.

 — Он прав,  — шепнул мне Иван Матвеич,  — ибо со знает, что он один во всей России показывает теперь крокодила.

Это совершенно вздорное замечание я тоже отношу к чрезмерно благодушному настроению, овладевшему Иваном Матвеичем, в других случаях весьма завистливым.

«I fancy your crocodile is not alive,» said Elena Ivanovna, piqued by the irresponsive stolidity of the proprietor, and addressing him with a charming smile in order to soften his churlishness — a manoeuvre so typically feminine.

«Oh, no, madam,» the latter replied in broken Russian; and instantly moving the grating half off the tank, he poked the monster’s head with a stick.

 — Мне кажется, ваш крокодил не живой,  — проговорила опять Елена Ивановна, пикированная неподатливостью хозяина, и с грациозной улыбкой обращаясь к нему, чтоб преклонить сего грубияна,  — маневр, столь свойственный женщинам.

 — О нет, мадам,  — отвечал тот ломаным русским языком и тотчас же, приподняв до половины сетку ящика, стал палочкой тыкать крокодила в голову.

Then the treacherous monster, to show that it was alive, faintly stirred its paws and tail, raised its snout and emitted something like a prolonged snuffle.

«Come, don’t be cross, Karlchen,» said the German caressingly, gratified in his vanity.

«How horrid that crocodile is! I am really frightened,» Elena Ivanovna twittered, still more coquettishly. «I know I shall dream of him now.»

Тогда коварное чудовище, чтоб показать свои признаки жизни, слегка пошевелило лапами и хвостом, приподняло рыло и испустило нечто подобное продолжительному сопенью

 — Ну, не сердись, Карльхен!  — ласкательно сказал немец, удовлетворенный в своем самолюбии.

 — Какой противный этот крокодил! Я даже испугалась, еще кокетливее пролепетала Елена Ивановна,  — теперь он мне будет сниться во сне.

«But he won’t bite you if you do dream of him,» the German retorted gallantly, and was the first to laugh at his own jest, but none of us responded.

«Come, Semyon Semyonitch,» said Elena Ivanovna, addressing me exclusively, «let us go and look at the monkeys.

 — Но он вас не укусит во сне, мадам,  — галантерейно подхватил немец и прежде всех засмеялся остроумию слов своих, но никто из нас не отвечал ему.

 — Пойдемте, Семен Семеныч,  — продолжала Елена Ивановна, обращаясь исключительно ко мне,  — посмотримте лучше обезьян.

I am awfully fond of monkeys; they are such darlings... and the crocodile is horrid.»

«Oh, don’t be afraid, my dear!» Ivan Matveitch called after us, gallantly displaying his manly courage to his wife. «This drowsy denison of the realms of the Pharaohs will do us no harm.» And he