The Cloak: Bilingual Edition (English – Russian)

By Nikolai Gogol

Instead of memorizing vocabulary words, work your way through an actual well-written novel. Even novices can follow along as each individual English paragraph is paired with the corresponding Russian paragraph. It won't be an easy project, but you'll learn a lot.

• Language: English
• Publisher: Publishdrive
• Release date: Jun 15, 2018

Nikolai Gogol

Nikolai Gogol was a Russian novelist and playwright born in what is now considered part of the modern Ukraine. By the time he was 15, Gogol worked as an amateur writer for both Russian and Ukrainian scripts, and then turned his attention and talent to prose. His short-story collections were immediately successful and his first novel, The Government Inspector, was well-received. Gogol went on to publish numerous acclaimed works, including Dead Souls, The Portrait, Marriage, and a revision of Taras Bulba. He died in 1852 while working on the second part of Dead Souls.

Book preview

THE CLOAK

ШИНЕЛЬ

Bilingual Edition

English - Russian

Nikolai Gogol

translated by

Thomas Seltzer

THE CLOAK

ШИНЕЛЬ

In the department of — —, but it is better not to mention the department. The touchiest things in the world are departments, regiments, courts of justice, in a word, all branches of public service.

В департаменте… но лучше не называть в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий.

Each individual nowadays thinks all society insulted in his person. Quite recently, a complaint was received from a district chief of police in which he plainly demonstrated that all the imperial institutions were going to the dogs, and that the Czar's sacred name was being taken in vain; and in proof he appended to the complaint a romance, in which the district chief of police is made to appear about once in every ten pages, and sometimes in a downright drunken condition. Therefore, in order to avoid all unpleasantness, it will be better to designate the department in question, as a certain department.

Теперь уже всякой частный человек считает в лице своем оскорбленным всё общество. Говорят, весьма недавно поступила просьба от одного капитана-исправника, не помню какого-то города, в которой он излагает ясно, что гибнут государственные постановления и что священное имя его произносится решительно всуе. А в доказательство приложил к просьбе преогромнейший том какого-то романтического сочинения, где, чрез каждые десять страниц, является капитан-исправник, местами даже совершенно в пьяном виде. Итак, во избежание всяких неприятностей, лучше департамент, о котором идет дело, мы назовем одним департаментом.

So, in a certain department there was a certain official — not a very notable one, it must be allowed — short of stature, somewhat pock-marked, red-haired, and mole-eyed, with a bald forehead, wrinkled cheeks, and a complexion of the kind known as sanguine. The St.Petersburg climate was responsible for this. As for his official rank — with us Russians the rank comes first — he was what is called a perpetual titular councillor, over which, as is well known, some writers make merry and crack their jokes, obeying the praiseworthy custom of attacking those who cannot bite back.

His family name was Bashmachkin.

Итак, в одном департаменте служил один чиновник, чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на-вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным… Что ж делать! виноват петербургский климат. Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин), то он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться. Фамилия чиновника была Башмачкин.

This name is evidently derived from bashmak (shoe);

Уже по самому имени видно, что она когда-то произошла от башмака;

but, when, at what time, and in what manner, is not known. His father and grandfather, and all the Bashmachkins, always wore boots, which were resoled two or three times a year.

но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого неизвестно. И отец, и дед, и даже шурин и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах, переменяя только раза три в год подметки.

His name was Akaky Akakiyevich. It may strike the reader as rather singular and far-fetched; but he may rest assured that it was by no means far-fetched, and that the circumstances were such that it would have been impossible to give him any other.

This was how it came about.

Akaky Akakiyevich was born, if my memory fails me not, in the evening on the 23rd of March.

Имя его было: Акакий Акакиевич. Может быть, читателю оно покажется несколько странным и выисканным, но можно уверить, что его никак не искали, а что сами собою случились такие обстоятельства, что никак нельзя было дать другого имени, и это произошло именно вот как: родился Акакий Акакиевич против ночи, если только не изменяет память, на 23 марта.

His mother, the wife of a Government official, and a very fine woman, made all due arrangements for having the child baptised. She was lying on the bed opposite the door; on her right stood the godfather, Ivan Ivanovich Eroshkin, a most estimable man, who served as the head clerk of the senate; and the godmother, Arina Semyonovna Bielobrinshkova, the wife of an officer of the quarter, and a woman of rare virtues. They offered the mother her choice of three names, Mokiya, Sossiya, or that the child should be called after the martyr Khozdazat.

Покойница матушка, чиновница и очень хорошая женщина, расположилась, как следует, окрестить ребенка. Матушка еще лежала на кровати против дверей, а по правую руку стоял кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате, и кума, жена квартального офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семеновна Белобрюшкова. Родильнице предоставили на выбор любое из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата.

«No,» said the good woman, «all those names are poor.» In order to please her, they opened the calendar at another place; three more names appeared, Triphily, Dula, and Varakhasy.

«Нет, подумала покойница, имена-то всё такие.» Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий.

«This is awful,» said the old woman.

«Вот это наказание» , проговорила старуха:

«What names! I truly never heard the like. I might have put up with Varadat or Varukh, but not Triphily and Varakhasy!» They turned to another page and found Pavsikakhy and Vakhtisy. «Now I see,» said the old woman, «that it is plainly fate. And since such is the case, it will be better to name him after his father. His father's name was Akaky, so let his son's name be Akaky too.» In this manner he became Akaky Akakiyevich.

«какие всё имена, я право никогда и не слыхивала таких. Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трифилий и Варахасий.» Еще переворотили страницу — вышли: Павсикахий и Вахтисий. «Ну, уж я вижу» , сказала старуха: «что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий.» Таким образом и произошел Акакий Акакиевич.

They christened the child, whereat he wept, and made a grimace, as though he foresaw that he was to be a titular councillor.

In this manner did it all come about. We have mentioned it in order that the reader might see for himself that it was a case of necessity, and that it was utterly impossible to give him any other name.

Ребенка окрестили; при чем он заплакал