На грани и за гранью

By Alexander Bobkov

Рассказы

Стихи

Высказывания

Изречения

Афоризмы

Не тот умнее, кто сильнее, а тот - кто сильнее умом.

Бессмысленность, миллион раз помноженная на бессмысленность, - не даёт смысла.

• Language: English
• Publisher: T/O "Neformat"
• Release date: Apr 13, 2013
• ISBN: 9781301108411

Book preview

А.И. Бобков

На грани и за гранью

Smashwords Edition

* * *

Copyright © 2013 by A. I. Bobkov

Smashwords Edition License Notes

This ebook is licensed for your personal enjoyment only. This ebook may not be re-sold or given away to other people. If you would like to share this book with another person, please purchase an additional copy for each person you share it with.

Оглавление

Рассказы

И там тоже всё не так просто

Жизнь играет человеком

Разве ж это дети

Тихим вечером на Нежинской

Болезни бывают разными

Не бойтесь стоящих поодаль. Бойтесь тех, кто рядом

Неужели это и есть наше будущее

Покаяние ещё не означает раскаяния

Стихи

Высказывания Изречения Афоризмы

Общие мысли

О жизни и смерти

О философии и науке

О религии

О человеке

О российском менталитете

О политике

Новым русским

О зле и добре

О любви и ненависти

О вредных привычках

О себе и о нас

Просто юмор

Чёрный юмор

Рассказы

И там тоже всё не так просто…

Декан юридического факультета Московского Университета Рубен Аветисович Григорянц вёл приём студентов по личным вопросам. Делал это он довольно редко, где-то один раз в 2 – 3 месяца, выполняя таким образом одну из своих далеко не самых любимых обязанностей. Секретарша записывала только студентов, но на приём последние часто приходили с родителями или другими родственниками. Для поддержки, так сказать..; ибо вопросы, подлежащие рассмотрению, хотя и были очень разными, но в основном - не простыми… А главными из них являлись: оплата учёбы, стипендии и общежитие.

Шёл третий час приёма… И последними из зашедших в кабинет Рубена Аветисовича были: Афанасий Злобин со своей мамой – Марией Владимировной.

Поздоровались.., сели..; разговор начала мама.

- Глубокоуважаемый Рубен Аветисович.., мой мальчик постеснялся пойти к Вам один.., может быть и напрасно..; все знают Ваше доброе и чуткое отношение к нуждам ребят… Но плата за второе полугодие опять выросла, и этого не может выдержать наш семейный бюджет. Мы с мужем буквально с первого курса обучения нашего сына в университете пребываем в постоянном страхе перед ростом стоимости учёбы, которая всё более и более становится нам не «по карману». Афонечке учиться ещё два неполных года… Он уже старшекурсник и должен закончить университет… В начале года плата и так уже выросла в полтора

раза… Почему же снова..., и как нам быть..? Мужа недавно понизили в должности, и он сильно потерял в заработке… - Последнюю фразу Мария Владимировна словно прошептала, как будто боялась что её ещё кто-то услышит кроме декана.

Рубен Аветисович на протяжении всего монолога Афониной мамы сидел неподвижно, молча.., внешне доброжелательно и внимательно всматриваясь в обоих своих собеседников. На самом деле он анализировал и обдумывал совсем другое… Нет-нет, Рубен Аветисович всё слышал и понимал; более того, он уже заранее знал – что и как ответит Марии Владимировне…

Но эта записка.., которую он ещё утром обнаружил на столе своего кабинета…

- Держись, армяно-жидовская гнида, скоро я приду и вытрясу из тебя твою поганую душонку.

Почерк был явно сфальсифицирован. Надо заметить, что подобного рода послания Рубен Аветисович получал и прежде; но то - были обычные, не такие оскорбительные, хотя порой также довольно едкие записки без подписи, чаще отпечатанные на пишущей машинке. Зато сегодня..! Крайняя степень грубости и даже ненависти в каждом слове. К этому нельзя было не прислушаться…

Но пауза уже слишком затянулась, и надо было отвечать крайне расстроенной Марии Владимировне…

- Дорогая, Мария Владимировна.., - как можно более учтиво и сочувственно начал Рубен Аветисович. - Вы же знаете, в каком плачевном состоянии находится нынче вся российская высшая школа. Университетского бюджета нам с трудом хватает на мизерные зарплаты педагогов и постоянно пухнущие коммунальные платежи. Обо всём другом, как-то: о ремонте помещений, о новых учебных пособиях, о поддержке университетской науки я уже и не говорю… И сплошной рост цен, тарифов на всякого рода дополнительные услуги… Мы все живём в этом «обществе на дрожжах» и постоянно должны соответствовать всё новым и новым реалиям нашей жизни. При этом, все находятся примерно в одинаковом положении… Вы не можете платить за обучение, а мы – университетские работники, не можем жить на те заработки, которые нам платит государство за то, что мы обучаем Ваших детей. Где выход из этого порочного круга..? Лично я - не знаю. Но как показывает опыт, - он есть…

- И всё-таки, нельзя ли оставить прежнюю цену? Мы знаем, что это возможно. Я уж не говорю о тех, кто и вовсе не платит за обучение. - Мария Владимировна перешла в решительное наступление, внезапно осознав бесперспективность просительского подхода.

- Мы готовы, готовы понести какие-то даже непредвиденные расходы..; Афоня, иди заводи машину, я сейчас..; только вот договорю с Рубеном Аветисовичем…

Афанасий нехотя поднялся, небрежно бросил: - чао, - и удалился…

- Вот видите..; Афоня, иди заводи машину..; и позвольте Вас спросить, о какой машине идёт речь..; не о Мерседесе ли..? - Как-то кокетливо и в то же время с известной долей иронии проговорил декан.

- Ну что Вы, Рубен Аветисович, всего лишь старенький Фиат.

- Но ведь и не Жигули, и не Москвич.?! Нет-нет, я Вас не упрекаю; у меня у самого Вольво, не новая тоже… А зарплата – низкая… А техническое обслуживание, а запчасти..; да что Вам говорить..; Вы всё прекрасно понимаете сами… Ладно, придумаем что-нибудь… Позвоните мне денька эдак через три, и я назначу Вам следующую встречу. Даст Бог, уладим… Сынок то у Вас - ничего… Чао, - декану..? Это не каждый может выговорить…

На том и расстались… Доложив по местному телефону проректору об окончании приёма, Рубен Аветисович какими-то несуразными мышечными усилиями-движениями попытался размять несколько затёкшие от долгого сидения в кресле члены. Затем не без усилия встал из-за стола и немного походил вперёд-назад по кабинету, обдумывая некоторые детали состоявшихся бесед с просителями.

О неприятного содержания утреннем послании к нему Рубен Аветисович вроде бы и забыл; оставалось лишь какое-то лёгкое подсасывание под ложечкой и тоскливое ожидание чего-то нехорошего…

- Поеду-ка я на дачу. Пятница, как-никак… Завтра можно не выйти на работу. Два дня и две ночи восстановят силы и нервы.

Карина (жена Рубена Аветисовича) уже три недели была на даче с внучкой Марианкой - чудесным созданием полутора лет.

- Дети, наверное, тоже подъедут; они у нас славные..., - продолжал обосновывать свой сроч-

ный отъезд на дачу Рубен Аветисович. Да и что говорить.., лучшего лечения души чем семейные посиделки - он не знал; а поэтому, тут же позвонив по мобильному телефону жене, предупредил что через полчаса выезжает, и начал собираться в дорогу…

И вдруг, как гром с небес..; и совершенно отчётливо в ушах и мозгу прозвучало:

- Никто не знает своей судьбы до самого последнего мгновения…

- Боже мой, что это! - совершенно обескураженно застонал Рубен Аветисович, и его пальцы, вслед за их судорогой, застыли, не успев застегнуть вторую пряжку на рабочем портфеле…

- Ничем серьёзным никогда не болел, - пронеслось последнее прижизненное послание угасающего мозга…

Затрубили трубы, зазвенели колокольцы, рухнул небосвод..; но тьмы, - не наступило…

Рубена Аветисовича Григорянца сотрясала судорога. Наподобие прибрежной приливной волны она с шумом и грохотом катилась по всему телу, ударяла последним «пенным валом» в голову и откатывала обратно вниз, перебирая и как бы пересчитывая по пути все органы, ткани и косточки. Удар.., ещё удар.., накат мощной вибрирующей волны..; и постепенно, в этой неистовой пенной судорожной стихии стали возникать какие-то совершенно новые для Рубена Аветисовича ощущения и видения... Вспышки яркого, но совсем не дневного света в тёмном мраке чем то напоминали сверкание молний в ночном небе, с той лишь разницей, что не было ни настоящего неба, ни на-

стоящих молниевых разрядов с характерными траекториями света к поверхности земли и с последующими громовыми раскатами. Светлая зона постепенно расширялась..; и вот уже началось немыслимое состязание неизбывного, вечного, холодного мрака и какого-то неземного, нездешнего, чрезвычайно яркого и тёплого света. Как будто бы два гиганта, два колосса сошлись в неистовом смертельном поединке за право быть и преобладать...

Наблюдать этот поединок, находясь где-то здесь, рядом, на границе этих двух стихий Рубену Аветисовичу было не просто жутко, а просто невыносимо... Он хотел закрыть глаза, спрятаться, ступив в пределы тёмной стихии, которые казались и значительно большими и более безопасными… Но какая-то невидимая мощная сила воспротивилась его робким попыткам укрыться в темноте и вытолкнула последнего на свет в единственное на этой стороне место, куда совсем не доставали чёрные языки мрака. Тотчас за этим, Рубен Аветисович каким-то внутренним слухом, а скорее сознанием, услышал:

- Остановись, убегающий от света, побудь с нами..; туда ты ещё успеешь...

Рубен Аветисович впервые за всё время этого умопомрачительного, как ему казалось, нереалистического спектакля-сна огляделся, не поворачивая при этом головы и не разворачиваясь туловищем. Всё и так было видно во все стороны, но ничто не напоминало ничего ранее им виденного…

Тьма отступила и обозначилась тонкой чёрной линией где-то там, за горизонтом. Теперь свет был всюду..: мягкий, ласковый и такой тёплый, что хотелось быть с ним везде и всегда... Пространство вокруг было заполнено не пейзажами, но великим пониманием и знанием. Казалось, что нет ничего в этом огромном, по сути нескончаемом мире света, чего нельзя понять… Любое знание было доступно, а страшно запутанный и непостижимый земной причинно-следственный кошмар представлялся здесь бесконечной музыкально-поэтической увертюрой к вечной и такой понятной и ликующей жизни.

Да, это был совсем другой мир, но такой же реальный, как и тот, в котором Рубен Аветисович жил раньше, и из которого был насильственно вырван. И теперь тот, внезапно ушедший куда-то земной мир стал призрачным и маячил где-то далеко, по-видимому в ином пространственном измерении; а этот - был настоящим и ещё более реальным и осознаваемым не только головой, но и всем существом Рубена Аветисовича.

- Я весь разумен, я всё знаю, или осознаю заново. Для меня нет ничего непонятного, а тем